Тем временем Юри вскочила с кресла и нервно расхаживала по комнате туда-сюда, как маятник, потерянная в мыслях.
– Если ты отменишь свадьбу, родной отец проклянет тебя, поверь, – угрожающие прошипела она и ткнула в меня пальцем. – У тебя не будет ни гроша, ты лишишься работы – и ради чего? Ради русской шлюхи? По-твоему, я ничего не замечала?
Ее последние слова вывели меня из себя. Недолго думая, я толкнул Юри на кровать и сжал ее челюсть.
– Еще одно грязное слово из твоего рта – и ты никогда замуж не выйдешь. Ясно? – выкрикнул я, с трудом сдерживая гнев, чтобы не разделаться с Юри прямо сейчас.
Ее лицо приобрело жесткое выражение: если бы у девушки был нож под рукой, не сомневаюсь, она бы вонзила в меня лезвие. Однако из ее глаз хлынули слезы, и Юри согласно кивнула. Я медленно ослабил хватку, не отводя от нее взгляда.
Удивительно, но когда-то Юри мне действительно нравилась.
Отпустив ее и выпрямившись, я продолжил говорить:
– Я не буду извиняться за то, что сделал сейчас, но прошу прощения за украденные годы надежд и денежные траты. Прощай, Юри. – С этими словами я направился к двери. – Новые приглашения не рассылай, сначала попробуй отменить старые.
* * *
Играть в прятки с Айуми становилось все сложнее, меня это выматывало физически и морально, но теперь я собирался довести дело до конца. Связаться с ней было практически невозможно, она заблокировала мой номер телефона и внесла меня в черные списки во всех соцсетях. Так же дела обстояли и с электронной почтой.
Я много размышлял о разумности моих поступков, поскольку они, образно говоря, могли вызвать шторм и поломать семейный уклад. Отец всегда отличался упрямством, не желая признавать, что традиции должны уступить место современности, спорить с ним было практически бесполезно. Но Айуми невольно указала мне путь на волю. И теперь я должен разыскать ее, даже если придется потерять все, что я имел.
А единственный человек, который был способен мне помочь, работал ассистентом на кафедре истории в Токийском университете.
Выяснилось, что Макото-сан отсутствовал из-за болезни. Сотрудник университета не смог дать его адрес, поэтому пришлось прибегнуть к другому способу.
– Как поживаешь, Макото-сан? – Я набрал номер приятеля, стоя возле здания университета. – У меня хорошие новости. Твои вложения в последнюю криптовалюту здорово окупились. Но у меня есть к тебе более выгодное предложение, если согласишься, не пожалеешь.
В динамике телефона раздался сильный кашель. Значит, мне не соврали, парень по-настоящему приболел.
– Давай я заеду к тебе с кое-какими документами. Я смогу только сегодня, потом должен вернуться в офис. Не знал, что ты до сих пор живешь в кампусе. Все, договорились.
Дорогу в общежитие я помнил еще с того вечера, когда был с ребятами в баре, а после подбросил всю троицу до кампуса. Никогда не забуду, как я нес Айуми на руках прямо до ее комнаты, надеясь, что не столкнусь с другими студентами.
Было в том мгновении нечто особенное, невыразимое словами. Девушка казалась маленькой и хрупкой, она что-то тихо бормотала во хмелю, и ее бессвязная речь вызвала у меня искреннюю улыбку.
Эти минуты принадлежали только мне, и я хотел растянуть момент подольше, но, увы, ночь не бесконечна, так же как и жизнь.
Макото подошел к моей машине, поскольку постороннему попасть на территорию кампуса днем намного сложнее, чем вечером. Парень напялил на себя кучу одежды, несмотря на то что на улице было тепло.
– Рад встрече, Такуми-сан. Я приболел, видимо, долго под кондиционером сидел, – шмыгнул он носом, приветливо обращаясь ко мне. – По какому поводу ты хотел меня видеть?
– Просто скажи, где Айуми. Я хочу получить ответ только на этот вопрос.
– Опять ты за свое, – недовольно поморщился Макото, хлюпнув носом. – Я не могу ничем помочь. Она сама попросила помалкивать, я ее близкий друг, поэтому сдержу обещание.
Полагаю, мое терпение было на пределе. Мне даже показалось, что лишь физическая сила или угрозы могут подтолкнуть людей к тому, чтобы они начали быстрее соображать.
– Ладно, – кивнул я и повернулся к машине, но внезапно дернулся к Макото. Я схватил парня за правое запястье и заломил ему руку, действуя максимально аккуратно, чтобы не привлекать лишнее внимание студентов.
– А-а-а! – Макото взвыл от боли. – Ты совсем с ума сошел?
Вероятно, боль была настолько сильной, что он напрочь забыл о всякой вежливости, но это было простительно. Я по-прежнему удерживал его и не собирался отпускать. Мне надо получить то, что нужно.
– Где Айуми? – повторил я еще более настойчиво.
Макото смотрел на меня округлившимися глазами и мотал головой.
Я чуть усилил хватку, продолжая причинять ему боль.
– Если мне потребуется сломать тебе все десять пальцев ради девушки, которую я люблю, я так и поступлю, не сомневайся.
Между нами повисла пауза – я не сразу осознал свои слова.
Первым опомнился Макото:
– У нее есть причины избегать тебя, но рисковать пальцами я не собираюсь. Как и быть пешкой в ваших любовных играх.
Я терпеливо ждал ответа на вопрос.
Наконец Макото сказал:
– Айуми все время находилась под надзором твоего отца, который шантажирует ее.
– Что? – выпалил я, ничего не понимая. – Что ты несешь?
– Можешь съездить и проверить. Айуми уже пару месяцев работает в окия в Осаке под контролем твоего отца.
Не желая более слушать, что он говорит, я сел в машину и помчался к железнодорожному вокзалу.
28. Айуми
Последняя неделя прошла неплохо, даже лучше, чем я ожидала. Мама окасан разрешила мне не работать, пока я не посчитаю нужным, но, естественно, эти дни не будут оплачиваться – жалованье я не получу. Инцидент с клиентом напрочь засел у меня в голове, и я не раз обдумывала: зачем отец Такуми так поступил? Неужели он действительно решил, что я соглашусь на подобное? Или проверял меня на «прочность»? В любом случае матушка сказала, что разберется с проблемой.
Кимоно было испорчено из-за кровавых разводов. Майко вызвались помочь мне избавиться от пятен, но общие усилия были тщетны. Теперь надо купить новое, используя личные сбережения, а о ремонте дома в России пока придется забыть.
Однако я засиживалась допоздна в интернете, чтобы получше узнать все о строительстве и ремонте: какие материалы нужны и сколько необходимо накопить на первый взнос, чтобы привести жилище в порядок.
Однажды, устав прыгать по ссылкам и читать сайты, я решила пойти посидеть в японской бане фурако, чтобы настроиться на новую рабочую неделю. Все обитатели окия ложатся спать около десяти вечера. Сейчас уже перевалило за полночь, значит, там никого не было.
В Японии тяжело найти что-то похожее на русскую баню, но деревянная бочка фурако меня устраивала.
Само банное помещение располагалось отдельно от окия. Мне следовало пройти через сад по тропинке, ведущей к фурако.
От земли исходил приятный аромат свежести. Мой любимый запах. Сняв сандалии, я собиралась босиком прогуляться до фурако: меня не пугала влажная грязь под ступнями. В нашем окия баня не использовалась как место, чтобы помыться, скорее здесь отдыхали, снимали стресс и восстанавливали силы. Хотя утомительная работа гейши не всегда могла позволить девушкам добраться до цели: порой мы валились с ног от усталости.
Войдя в баню, я сперва приняла душ, чтобы смыть грязь на ногах, которая успела забиться даже под ногти. В основном зале было две бочки фурако. Одна оказалась наполнена слишком горячей водой, другая – водой вполне комфортной температуры.
Мне просто хотелось посидеть в фурако безо всяких церемоний, предпочитаемых японцами, поэтому я пропустила большую часть ритуала. Неподалеку стояла чаша с сорванными лепестками самых разных цветов, которые кидают в бочку во время омовения, их я тоже использовала.
